Костромские деревни

Крестьяне-отходники.

Активизация отходничества в Костромской губернии во многом связана с отменой крепостного права в 1861 году. Под отхожими промыслами понимался отъезд крестьян на заработки за пределы своей губернии.

Образ жизни Москвы и Санкт-Петербурга значительно отличался от других городов. Именно крестьянин, прибывавший из деревни, подмечал особенности столичного образа жизни. На него производили впечатление масштабы и темп жизни столицы, социальные и этнические контрасты, многообразие видов деятельности и перспектив испробовать себя в новом деловом качестве. Поскольку тайной мечтой каждого крестьянина, отправлявшегося в столицу, было желание «выбиться в люди», а, возможно, и разбогатеть, то город привлекал и особыми социальными возможностями.

Проезжающим в летнее время по северо-западной части Костромской губернии, вероятно, бросалось в глаза поразительное численное преобладание женщин над мужчинами. Более сильные представители здешнего крестьянства изгнаны отсюда нуждой. Отходничество — массовый уход мужского населения на заработки в города, преимущественно в Петербург, — наложило отпечаток на многие стороны жизни здешних мест. В некоторых маленьких деревнях летом вовсе не остаётся мужчин, и представителями их являются или еле бродящие старики, или мальчики не старше 12–13 лет.

Отправляют мальчиков обучаться ремёслам в Петербург в возрасте 12–15 лет, чаще всего 13 и 14 лет; срок ученья продолжается, смотря по возрасту ученика и ремеслу, от 2 до 5 лет. Столярное, слесарное, водопроводное ремёсла требуют большего срока, малярное менее всех: более молодые ученики учатся дольше. Что касается выбора ремесла, то тут больше всего следуют рутине: чем занимался отец, тому ремеслу обучает и сына; если же в семье несколько мальчиков, то их стараются иногда обучить разным ремёслам. Реже замечается обратное явление: отец, почему-либо разочарованный в своём ремесле, отдаёт сыновей обучаться другим ремёслам, надеясь, что им в этих ремёслах повезёт больше, чем ему в его промысле. Замечается влияние и других постоянных или случайных причин: в одной деревне все маляры, в другой бондари; есть целые волости, высылающие на сторону одних плотников. Если в деревне живёт какой-либо крупный хозяин-промышленник, то вся деревня старается сбыть ему своих детей на обучение, рассчитывая, что он, как сосед или даже родственник, будет обращаться с ними лучше других хозяев. Грамотные и более способные мальчики отдаются в торговцы и в более высшие ремесленные мастерские: водопроводные, слесарные, токарные. В лучшие и более лёгкие места, конечно, всякий тянет своих родственников и односельчан. Но если на выбор ремесла влияют самые разнообразные условия и в одной деревне встречаются различные ремесленники, то в общем каждая местность отличается преобладанием одного ремесла над другим.

Отдаются в обучение или родственникам, имеющим какое-либо ремесленное хозяйство в Питере, или к хозяевам из ближайших деревень, или, наконец, к петербургским ремесленникам, которые набирают здесь мальчиков через своих поверенных из местных крестьян. В первом случае никаких условий не заключается, а ограничиваются словами хозяина-родственника: «не обижу, пускай живёт»; в остальных двух заключаются формальные письменные условия, которые заносятся в волостных правлениях в книги для различных договоров и условий. В общем все контракты оказываются одинаковыми: мальчик должен повиноваться хозяину, не может уйти от него ранее условленного срока, гулять без разрешения хозяина и прочее, а хозяин обязуется всё время кормить, поить, обувать и одевать и в течение одного месяца лечить безвозмездно и уплатить родителям известную сумму от 25 до 50 рублей. Часть этой суммы выдается отцу в виде задатка, другая часть — ученику по окончании ученья, а остальное высылается родителям в разные выговоренные сроки. Дорога в оба конца, как правило, за счёт хозяина. У некоторых ремесленников, например маляров, зимой очень мало работы, так что мелкие хозяева совершенно закрывают свои мастерские и уезжают домой, крупные сокращают число рабочих до возможного минимума. Чтобы не тратиться напрасно на содержание учеников во время зимней безработицы, многие хозяева отдают своих мальчиков за одно прокормление или даже и известную ещё плату торговцам и другим ремесленникам, функционирующим и зимой, в лавки, булочные, портьерные, к столярам, переплётчикам. По окончании ученья подмастерье 17–19 лет является на зиму к родителям уже настоящим питерщиком, часто вкусившим все прелести столичной жизни. Весной он снова отправляется в Питер и через 2–3 года самостоятельной работы становится настоящим мастером, а вместе с тем и женихом. И продолжается это хождение до глубокой старости или до смерти…

Осенью с октября деревни, покончившие с земледельческими работами, начинают оживать: пары и тройки с колокольчиками и бубенцами разносят возвращающихся питерщиков, а с ними и радость или горе по всем углам края. Приехать на паре или тройке считается почти обязательным, особенно для молодого холостого парня; пришедший пешком подвергается насмешкам и рискует не найти себе невесты.

Женщина отхожих местностей сильно отличается от других сельских обитательниц, что резко бросается в глаза всякому приезжающему сюда. Это — не загнанная и забитая пария чернозёмной полосы, не смеющая слова сказать при своём повелителе. Во всех сельских работах и заботах муж часто слушается жены: не молчаливая она раба и при муже, а полноправная сторона, голос и советы которой раздаются гораздо громче ничего не знающего по деревне повелителя.

Крестьяне отхожих волостей Чухломского, Солигаличского и Галичского уездов в общем живут гораздо зажиточнее и чище оседлых крестьян. Самовары составляют принадлежность всякой бедной избушки даже бобылки, а в средних домах по 2 и 3 самовара. Чаепитие в очень бедных домах производится по большим праздникам, в средних по всем праздникам, а в остальных каждый день 1 или 2 раза. Большинство работников даже у крестьян рядятся с условием пить чай ежедневно или по праздникам.

Среди подарков, привозимых из Питера, чай занимает видное место. Соответственно такому чаепитию здесь в каждом доме есть порядочная чайная посуда, мельхиоровые и даже серебряные чайные ложки; о тарелках, столовых ножах и вилках нечего и говорить — они имеются везде, поэтому даже крайне щепетильный человек относительно посуды останется доволен. К чаю, особенно в праздники и для гостей, подаётся белый хлеб и баранки, нередко коньяк и ром, в домах побогаче лимон, варенье и деревенские конфеты и пряники, а у настоящих богачей всегда подают прекрасную закуску и крайне разнообразные вина. Один богач, приезжавший в деревню только на месяц, привёз с собой всяких вин на 150 рублей. Куренье табаку очень распространено; редкие курят трубку, чаще «цигарки», а нередко и папиросы. Для одежды редко употребляются ткани домашнего производства; преимущественно и мужчины, и женщины носят рубашки и платья кумачные, ситцевые. На мужчинах — жилетки, пиджаки, пальто, манжеты, на женщинах (у многих зимой есть панталоны) — шёлковые платки, кофты, шали, хорошие шубы; обувь на тех и других преимущественно кожаная, часто носят галоши, лапти носятся редко во время работ. Летом постоянно встречаются привезённые из Питера дождевые зонтики. Во многих домах встречаются зеркала и лампы; керосин в большом употреблении. Бани имеются у всякого дома, вообще здешние обитатели моются часто и мыла употребляют достаточно. Наконец, в половине домов вы найдёте бумагу, чернила, карандаши и перья.

Использованные литературные источники: [107], [108].