Не могу назвать точной даты начала коллективизации в этих краях и не знаю каким по счёту председателем стал мой дед, но отталкиваясь от даты рождения моей мамы и учитывая то, что она помнила, полагаю- в 1932-33 годы деда избрали председателем сельхозартели на общем собрании местных жителей несмотря на возражения комиссаров, прибывших из Галича.
Ранее я упоминала, что в Животово семья моего деда была самой богатой потому, что в ней не было лентяев и пьяниц. Большой дом, построенный своими руками (примерно 9х18). В цокольном этаже (они называли "гоубец")- крыльцо, подвал для хранения продуктов, хлев, конюшня, курятник, дровник и торговый отдел ("лавка"). Высокая лестница вела на второй этаж. Там- большая жилая площадь из трёх комнат и кухни и хозяйственные помещения: сени, чулан, сеновал ("сарай"), два туалета: мужской и женский, горенка. Во дворе-амбар, баня.
Что бы в доме был достаток все члены большой и дружной семьи с детства приучались к труду. Сельскохозяйственные работы в поле и огородах, заготовительные-сено, дрова, грибы, ягоды, травы. Подрабатывали плотницким и малярным ремеслом. Торговали тканями.
Дед окончил всего четыре класса церковно-приходской школы, а бабушка-два.
Когда пришла советская власть, они её приняли всей душой. Я до сих пор не могу понять-почему? Бабушка говорила, что в начале коллективизации, когда призывали сдавать инвентарь, инструменты они ещё "унесли в колхоз мешочек серебра и полмешочка золота".
Возвращаюсь к тому моменту, когда деда на общем собрании выбрали председателем. Крестьяне комиссарам объяснили, что Павел Смирнов самый грамотный и самый хороший хозяин в деревне, да к тому же честный человек и никого другого они выбирать не хотят.
Как работалось людям в колхозах всем известно из учебников истории и литературы. Нам, внукам, об этом не рассказывали. Только в 80-е годы деда Павел поведал: "Приехал в Галич на районное совещание и задали нам такую продразвёрстку, что я понял: мы все с голоду умрём. Должен был выехать из Галича следующим утром, а сел на ночной паровоз, от станции Лопарево до сельсовета в Сумино почти бежал. Собрались все на сход этой же ночью и всем миром думали как выжить? Если выполним продразвёрстку, то не останется хлеба на зиму и на семена весной сеять, если не выполним- всё равно приедут отнимут и расстреляют. И вот что придумали: мне в сельсовете выписали справку (паспортов у крестьян не было) задним числом о сопровождении старшего сына Алексея на лечение последствий травмы позвоночника:упал в детстве с крыльца. Часть продовольствия сдадут в продотряд, который должен приехать с обозом, другую часть, на зиму и на семена- спрячут в лесу. А спросят про председателя- скажут, что уехал ещё третьего дня с сыном, никто не знает куда и про совещание в Галиче ничего не слышали. Так и сделали".
Мой дед снова стал жить в Питере. Сына устроил в больницу, сам пошёл работать на Балтийский завод.
В Животово у бабушки дом и всё имущество забрали и ей с пятью детьми (младшая дочь-грудной ребёнок) пришлось жить на хуторе и работать в колхозе. Их держали в заложниках. Сотрудники ГПУ-МГБ-НКВД, не могу назвать точно, надеялись, что дед не выдержит и приедет к жене и детям и тогда они его арестуют. Писем они друг другу не писали для конспирации. Связь держали через знакомых "мешочников". Когда в Поволжье был голод, появилась такая категория граждан, которые всё время куда-то ездили с мешками в поездах и в телегах. Таким способом люди пытались избежать большевистского террора: раскулачивания, депортации, ареста и т.д., и т.п.
Потом по стране прокатилась волна репрессий. Больше всего досталось ленинградцам. Новые сотрудники "органов" стали проводить "чистки" среди старых заслуженных большевиков и бороться с интеллигенцией. Про нашу семью забыли и бабушка с детьми сразу же уехала в Ленинград.
