Традиции и обычаи празднования масленицы на Костромской земле

Древние традиции и обычаи, история празднования масленицы на Костромской земле (Костромской губернии, Костромской области)

Костромская масленица

(по материалам Костромских губернских ведомостей 1856 года)

Б.М.Кустодиев-Масленица

Картина Б.М.Кустодиева «Масленица» (1919 год).

В настоящее время Костромская масленица наша уже не такова, как прежде. И немудрено: другие времена — другие нравы. Теперь в Костроме нет так называемых масленичных гор, с которых на нашей памяти каталось лучшее наше общество — и дамы, и мужчины; нет качелей, на которых, бывало, так весело кружился и щёлкал орехи низший класс народа; теперь вышло уже из употребления катанье по волжскому льду — чудное, обольстительное катанье! Но если одного нет, другое вышло из употребления, на третье прошла мода, так что же, спросят, у нас есть и в чём состоит наша масленица? Отличается ли она чем-нибудь от других недель в году, например, хоть от Святок, и если отличается, то чем именно?

Разумеется, отличается, и отличается резко. Масленичные гулянья у нас начинаются со среды Сырной недели. Среда — торговый день в Костроме, на который и в обыкновенное время съезжаются окрестные деревенские жители для закупки разных потребностей, необходимых в домашнем быту. Масленичная среда — совсем другое дело. На этот раз съезжаются уже не по одной надобности, то есть не для закупок, а, что называется, погулять; притом съезжаются большею частью люди молодые, оженившиеся в течение минувшего мясоеда. И зато посмотрели бы вы, как пестра эта волнующаяся толпа народа, между которой столько счастливых пар, нашедших друг в друге своих суженых и своих ряженых! Молодые, съезжающиеся на это время в Кострому погулять, на других посмотреть и себя показать, обыкновенно одеваются в лучшие наряды; женщины — в гарнитуровые, алого цвета платки, в суконные поддёвки, в платья из аглицких ситцев, подолы которых у некоторых украшены затейливыми арабесками, называемыми в простонародье «городами», вырезанными из плиса, бархата; мужчины — в сапоги со скрипом, в суконные тулупы, иные даже в енотовые шубы средней цены. Приехавши в город Кострому, деревенские молодые, особенно «молодицы», толпятся на одном известном месте, щёлкая орехи и разговаривая с соседями — подобными себе молодыми. Сюда же сходятся и все их знакомые; здесь они смотрят, кто в чём наряжен, хороша ли известная молодая, нравятся ли один другому, на что женщины, особенно деревенские женщины, любят обращать своё пытливое внимание в делах подобного рода. Насмотревшись на что нужно, напившись в «заведении» чаю, короче сказать, нагулявшись по всем правилам сельской экономии и вкуса и достаточно назябнувшись, молодые к вечеру отправляются восвояси с песнями, смехом и нестерпимым звоном бубенцов, которых над ушами другой лошади привешено около пятка, если ещё не более.

Но жители Костромы в этом гулянье не участвуют; у них есть развлечения другого рода, веселее, разнообразнее. Балы частные и общественные, маскарад, клуб, театр во время масленицы открыты каждодневно.

Скажут: это удовольствия, доступные не каждому, возможные только при независимом состоянии; как же веселились те, кому состояние не позволяло ездить в маскарад или театр? Кроме обыкновенных семейных вечеров, на которых главную роль, разумеется, играли блины, люди простого звания, наряду с богатыми, наслаждались зрелищем катаний, начинающихся в Костроме с 3 или 4 дня Рождества Христова и кончающихся последним днём масленицы. В рассматриваемый нами период времени катания бывают каждый день от трёх до пяти часов пополудни. Большая часть Кинешемской улицы города Костромы, на которой обыкновенно происходят катанья, запружена бывает разной формы экипажами, начиная с казанских саней и кончая изящными городскими экипажами новейших образцов. Катающиеся образуют длинный круг, по обеим сторонам которого толпится множество простого народа, образующего иногда две сплошные живые стены. Здесь, между этим любопытствующим народом, идут интересные толки и замечания о красоте катающихся красавиц, об изяществе их нарядов, о масти лошадей, о попонах и других ещё более интересных предметах. Но есть и такие, которые, стоя уединённо, только любуются.

Часу в шестом катающиеся разъезжаются по домам, откуда после вечернего чая другие снова едут или в театр, или в клуб, или на семейные вечера. Это повторяется в течение всей Костромской масленицы. Количество экипажей во время масленичных катаний доходит до двухсот с половиною. В Прощёное воскресенье катанье бывает непродолжительным, какой-нибудь час — не более. В 7 часов вечера в заволжской стороне города Костромы появляется несколько больших светлых точек. Это пылающие костры, состоящие из льняных охлопков, омялья, бересты и толстых прутьев и обыкновенно зажигаемые на полях при окончании масленицы. Это называется: «Масленицу жечь». Масленица и кончается; после чего народ расходится по домам, заговляется и тем прекращает масленичные удовольствия.

Буйская масленица

(по материалам журнала «Губернский дом»)

Из всех праздников у русского народа почитаема особо Масленица. Особенно широко и разгульно её праздновали в Боровской волости Буйского уезда. Хозяйкам заблаговременно приходилось подумать о многом.

Молодым девицам хлопот тоже хватало. Они шили новые или обновляли старые наряды.

И вот подошло долгожданное первое воскресенье праздника, называлось оно в селе Борок «закатущее» и «заговенье». «Закатущее» потому, что с этого дня начиналось всеобщее катание с гор и по деревне. По всему Буйскому уезду самым распространённым приспособлением для катания был «козёл» или «конёк». Это были нехитро устроенные санки, но очень удобные для катания с гор, в которых девку можно с ветерком прокатить вдоль деревенской улицы. Делались они из широкой доски с приподнятым носом. Посередине доски на двух подпорках устанавливали скамеечку. К «носу» «козла» прикрепляли две длинные жерди, за которые и держался катающий. Разогнав санки, он становился позади сидящего на скамеечке. Иногда на гору втаскивали большие распряженные сани и катились на них всей гурьбой.

В каждом селе и деревне был овраг, который на время Масленой недели превращался в гору всеобщего веселья и шалостей. Всё население от мала до велика с утра в «закатущее» собиралось на этой горе со своими покатулями, ледянками, «козлами». Сюда же спешил и деревенский гармонист, потому что ни одно катание не обходилось без частушек.

Неподалёку от горы расстилали солому большим кругом. На ней заводили игры. Здесь же устанавливали качели. В боровских деревнях строили широкую качель с дом высотой. К лавке привязывали верёвки, за которые раскачивали качель. А в елегинской стороне ставили другие качели, их делали как карусель «чёртово колесо». Пока одна часть молодёжи каталась на качелях, другие играли на соломе.

Здесь же на соломе устраивали пляски. Каждый хотел показать своё мастерство. Мужики распевали вовсю разухабистые частушки, а бабы больше любили «парные» песни: «Елецкого», «Рябцовского», «Семёновну». Песни, игры и пляски в «закатущее» не смолкали целый день.

В Маcленичную неделю с понедельника по четверг все собирались в избе на «вечерину». На праздничную вечерину девки одевали свои лучшие наряды. Зачастую они были сшиты из домотканой пестряди, но старались всё же сшить себе обнову из покупного ситца, сукна. Украшали свой наряд прошвами и выкладами. Парни тоже любили пощеголять своими нарядами.

Главным элементом вечерины было гуляние кадрили. По всей Буйской земле гуляли кадрили, только назывались они по-разному: «козуля», «сени», «чижик», «гулящего».

На масленичные вечерины сходилась не только молодёжь, приходили туда и родители присмотреть для сына невесту. Приходили и старики обсудить девок да наряды, посмотреть, посплетничать: кто с кем «простолбушился» вчерась.

Домашние вечера в Масленую неделю проходили весело. Если парень с молодой женой проводил вечера в доме родителей, то со всего села заходили на блины соседи, но не столько хотелось отведать блинка, сколько одолевало любопытство — поглядеть на молодуху. А молодёжь забегала в такие дома специально «окликать молодых». Завалившись в дом толпой, они спрашивали: «Любит ли молодой молодую?» Молодые в ответ выходили на середину избы и целовались без передыха дюжину раз. А молодёжь вслух считала поцелуи. Или в дом могли завалиться ряженые. Надевали на себя, что смешнее. Рядились цыганами или просто одевали «шубняк» наизнанку, мазались сажей, брали с собой мешок и просили: то — муж пропился, то — ребёнку на кашку или «цыгане всё скрали». Если кто-то не подавал, то ряженые приходили на вечеринку и начинали хулить нерадивых хозяев.

Последним и кульминационным днём празднества было воскресенье. Оно называлось «заговенье на молоко». В этот день мужики с утра одевалик празднику лошадь. Выездная сбруя была вся украшена начищенными металлическими бляшками. Создавалось впечатление, что сбруя сделана из серебра. На шею одевали «ожерелок», на котором располагались 12 «шершушчиков» (бубенчиков). По величине они все были разные. На загривке — самые маленькие, а впереди самые большие. Седёлка была не такая как рабочая, а гораздо меньше и изящней. Она обшивалась красным бархатом, и на 4-х её углах висели пушистые кисточки. Дуга была ярко расписана, а вверху её крепился большой колоколец.

Со всех окрестных деревень в село ехали с песнями и смехом санные поезда, украшенные лентами с бантами. Издалека слышался переливчатый звон колокольцов и бубенчиков, который не смолкал в этот день до позднего вечера. Мужики, пожалевшие детвору, выводили лошадь, запряжённую в простые рабочие сани, и уж туда набивалась «шелупень» и сидя, и вповалячку — сколько лошадь могла увезти. Все ехали поглазеть на гулянье.

В центре села все собирались у разостланной соломы и у качелей. Там и разворачивалось основное действие праздника. На соломе мужики начинали мериться силой. Как и в настоящее время, так и в далеком прошлом любили померить силы на перетягивании каната. Парни бегали на длинные дистанции, кто быстрее. Бег устраивали по главной дороге, до определённой вехи, бегали по двое и целой кучей. Были и другие общепринятые масленичные игры.

Тут же на соломе вставали кружком и распевали песни и частушки. В последний день Масленицы все старались выплеснуть из себя всё насмешливое и неприличное, все старались выговориться или, вернее, наговориться на весь пост. Заговлялись не только на пищу, но и на гуляночки.

Так за песнями и за играми незаметно подступал вечер. Как только начинало смеркаться, парни зажигали большую теплину. Её обычно строили на озере или на реке. И весь народ стекался на зарево занимающегося пламени. Сюда же съезжались праздничные повозки и сбегались ребятишки с ледянками. Возле кострища бабы собирались кружком и начинали петь масленичные песни.

Нерехтская масленица

(по «Материалам географии и статистики Костромской губернии» 1861 года)

В Нерехте масленичные увеселения начинаются со среды; в этот день из окрестностей приезжают туда девки в праздничных платьях и нарумяненные, особенно новобрачные, и катаются отдельно от мужчин до самого вечера. В четверг и пятницу здешние жители не катаются. В субботу приезжает в город Нерехту множество народа из окрестностей; здесь продают напряденную в ту неделю пряжу, покупают лакомства и гуляют по рынку до вечера. В государственных селениях Нерехтского уезда масленичные гулянья начинаются со вторника, а в помещьичьих – с четверга. Ежедневно катаются от одной деревни до другой, причем новобрачные ездят в гости к родственникам, которые одаривают их мылом. В сырное воскресенье вечером ходят на кладбище прощаться с усопшими родственниками, к священникам, своим духовникам, а новобрачные носят пряники к родственникам.

На северо-востоке Костромской области, в частности в Пыщугском районе, существовал обычай оставлять последний сноп в поле для того, чтобы на масленицу сделать из него чучело.

Запись опубликована в рубрике Авторские статьи с метками , . Добавьте в закладки постоянную ссылку.